Читаем без скачивания [Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

племянник погибнет сразу после восшествия на престол, то Линьгуан-цзюнь автоматически сделается единственным наследником рода, без проблем заполучив и силу, и власть. Одним словом, та ещё радость быть наследником подобного достояния.

В оригинальном романе Бин-гэ, прикидываясь простачком [4], без проблем усадил Мобэй-цзюня на трон, тем самым заполучив безграничную власть над всем его родом. Однако в этом мире Бин-гэ вместо этого бесстыже сох по своему учителю, так что ему и дела не было до верного последователя — и вместо него Мобэй-цзюнь притащил с собой такое бесполезное существо, как Шан Цинхуа!

Он в отчаянии вцепился в собственные волосы, разлохматив их окончательно: «Ваше Величество, вы… вы… вы… Зачем же вы привели меня сюда?! Разве я в силах взвалить на плечи подобный груз? Разве я способен вас защитить? В подобной ситуации вам нужен по-настоящему надёжный сторонник, преданный друг, одним словом, кто-то невероятно крутой [5]! Пусть вы и не в силах оторвать Бин-гэ от его учителя, вы могли бы, по меньшей мере, попросить у него пару десятков тысяч генералов в воронёных доспехах? А на что годен я, кроме заваривания чая, таскания воды, стирки да застилания постели?!!

А без ауры главного героя и его золотого бессмертного тела, которыми обделил его автор, Мобэй-цзюнь через семь дней в этот самый критический момент…

— Так что же, ты никого не позвал в столь важный день? — вновь подал голос Линьгуан-цзюнь.

— …Нет, — помедлив, бесстрастно ответил Мобэй-цзюнь.

— Так уж и совсем никого? То-то оно и видно, — рассмеялся Линьгуан-цзюнь. — Я столкнулся с одной особой по пути сюда, это был… вроде бы, твой подчинённый, лорд пика Аньдин? Он и правда имеет к тебе какое-то отношение? Похоже, что да — до меня уже доходили слухи, что вы в последнее время неплохо ладите.

После этого довольно долгое время оба молчали.

— Твой младший дядя лишь спросил, — вновь усмехнулся Линьгуан-цзюнь. — Отчего же ты смотришь на меня столь недружелюбно?

— Я надеюсь, что ты уйдёшь, — прямолинейно заявил Мобэй-цзюнь.

— Твои слова ранят этого демона в самое сердце, — посетовал незваный гость. — К сожалению, в моём роду нет правила, согласно которому прочим лицам не разрешается присутствовать при наследовании престола. В конце концов, это ведь мой старший брат — если бы тебя здесь не было, чтобы наследовать ему, подле него сейчас стоял бы я!

Видимо, осознав, что от него всё равно не избавиться, Мобэй-цзюнь более не сказал ни слова. Донельзя довольный собой Линьгуан-цзюнь продолжал, и не думая скрывать свои чувства:

— Увы, ты вырос, сделавшись владыкой демонов — теперь всё изменилось. Что и говорить, в детстве ты был куда милее.

Слушая его до боли знакомые разглагольствования, Шан Цинхуа украдкой вытер пот со лба — теперь ему стало стыдно за то, что он своими руками создал столь бессовестного персонажа: подумать только, он не постыдился даже упомянуть о детстве племянника!

Мобэй-цзюнь с малых лет рос без матери и сильнее всего льнул к этому самому младшему дяде, не так уж сильно превосходящему его по возрасту. Однако из-за того, что братья старшего поколения то и дело ссорились по пустякам, Линьгуан-цзюнь на самом деле не очень-то любил этого ребёнка. Как-то раз, пока прочие демоны не обращали на них внимания, он попросту вывел своего послушного племянника за ворота, вышвырнув его в Царство людей, и отдал на растерзание целой толпе заклинателей. Ничего не понимающий, охваченный паникой Мобэй-цзюнь был вынужден в течение несколько дней спасаться бегством, падая на каждом шагу.

В то время по человеческим меркам ему было всего четыре года. Если бы его отец десять дней спустя не заметил, что в последнее время что-то не видно его маленького сына, который всё время следовал за его братом по пятам, и, устроив краткое расследование, не выяснил, что случилось, то, возможно, до смерти перепуганный Мобэй-цзюнь так и томился бы в Водной тюрьме дворца Хуаньхуа. Вы только представьте, каково в таком возрасте оказаться в окружении свирепо орущих врагов, жаждущих крови [6] демона! Вообразите, если бы на его месте оказалось человеческое дитя, угодившее в логово чудовищ — вот это и ощутил на себе Мобэй-цзюнь.

Сердце отца Мобэй-цзюня было большим, словно Сычуаньская впадина [7]. После того, как его отделавшегося лёгким испугом сына благополучно отбили, он ограничился тем, что бросил пару слов младшему брату, велев ему впредь «не нарушать мира в семье».

Вернувшись домой, растрёпанный и чумазый Мобэй-цзюнь больше не желал иметь дела с некогда любимым дядей. По мере взросления он становился всё более суровым и недосягаемым, так что в конце концов не желал разговаривать ни с кем, превыше всего ненавидя предательство.

Воскресив в памяти некогда созданную им самим жалостливую историю того, как Мобэй-цзюнь превратился в холодного и бесчувственного лорда, Шан Цинхуа поневоле задумался над ней. Прежде всего его беспокоило, не слишком ли бесчеловечными получились демоны. Затем — почему ему в своё время не пришло в голову ввести правило: «во время церемонии наследования никто из посторонних не допускается, даже члены семьи». Теперь же в результате этих упущений до завершения процесса передачи силы Мобэй-цзюнь вынужден бдеть у тела отца, не имея возможности покинуть цитадель — равно как и выпроводить незваного родственничка.

Таким образом, мучимый раскаянием и страхом, Шан Цинхуа провёл там неделю, пока не настал решающий день.

Церемония жертвоприношений длилась ровно семь дней, и до последнего Мобэй-цзюню хватало благоразумия ничего не предпринимать — однако в конце концов он вынужден был действовать.

— И что? Почему ты медлишь? — не выдержал Линьгуан-цзюнь.

«Да потому что ты здесь!!!» — ответил за демона Шан Цинхуа.

— Быть может… ты опасаешься подвоха с моей стороны? — предположил демон. — Отчего же? Ведь я — твой дядя. Мобэй, тебе следует поторопиться — ещё немного, и ты упустишь возможность. Разве ты без меня не знаешь, что другой не будет?

Он был прав: не приступи Мобэй-цзюнь к процессу передачи, семь ступеней мастерства его отца попросту улетучатся, подобно тому, как пускается по ветру огромное наследство; вот только Линьгуан-цзюнь явно замышлял недоброе, исподтишка бросая алчные взоры — что и говорить, ситуация представлялась безвыходной [8].

Всё развивалось согласно оригинальному сюжету, вот только на сей раз рядом с ним не было непобедимого Бин-гэ — лишь бесполезный Хуа-ди [9].

В конце концов Мобэй-цзюнь испустил холодный смешок.

Шан Цинхуа скрипнул зубами и, в буквальном смысле рискуя головой, высунулся из